Арсений Рогинский: Традиции бесправия

Текстовая расшифровка выступления

15 Май
2016

Выступление постоянного эксперта Школы, председателя правления правозащитного и благотворительного общества «Мемориал» Арсения Рогинского на открытии семинара Школы «Просвещение и истоки правового мышления» (Москва, 12 марта 2016 года). Стенограмма выступления расшифрована участницей семинара Дарьей Горбачевой.

Елена Немировская: Все общество и так называемая его элита, то есть люди, которые привыкли думать, что они общественно значимые, не поняли очень важного — до конца не поняли, насколько сильна советская ментальность, как советский опыт превратил всю нацию в немую, лишил её языка. И люди не могут выражать, кроме индивидуальных эмоций, никакую общественную или рациональную эмоцию. И никогда это не переходит ни во что, кроме эмоциональных вздохов, ни в какие, на самом деле, структурные понимания «а что же, все-таки, за всем этим стоит?» и «что мы должны делать для будущего?». Поэтому мы – как школа просветительская – решили, что наш единственный, пока что, в России круглый стол мы посветим тому, что случилось внутри европейской мысли много веков назад, какое стояло интеллектуальное государственное и общественное размышление. Мы решили сделать этот семинар общеобразовательным для нас самих. Потому что, когда нам открылся Запад, мы на него смотрели потребительски. Мы не изучали, что такое этот «Запад», и почему некоторые его идеи становятся универсальными, с точки зрения современного государственного строительства. Ничего нельзя восполнить, но пытаться снова учиться, чтобы понимать – в этом наша задача. Я еще раз благодарна всем экспертам, которые решили участвовать в этом семинаре, благодарна, конечно, вам, и, прежде всего, «Мемориалу», а в его лице Арсению Рогинскому, который открыл нам свои двери и готов это делать всегда для наших мероприятий. Спасибо!
Арсений Рогинский: Доброе утро, дорогие коллеги. Я немножко в глупом положении, потому что думал, что мне нужно будет по праву хозяина поприветствовать присутствующих. Это обычно занимает три или четыре предложения, и я, действительно, всегда это с удовольствием делаю, а теперь Лена сказала, что у меня есть, по крайней мере, на 10 минут больше. Мне страшно трудно, потому что я к этим 10-ти минутам не готовился. Десять минут – это очень большой текст. Но я все-таки постараюсь что-то сказать.
Первое и естественное — я действительно приветствую вас от «Мемориала». И это не пустые слова, для «Мемориала» действительно большая честь и радость принимать Школу. Школа, с моей точки зрения, сыграла в российской жизни и продолжает играть в ней бесконечно важную роль. Действительно, очень важную. И это знаете, такое братство гражданских организаций, которые, по крайней мере, думают, что они делают дело какое-то и радуются друг другу. А школа, значит, здесь одна из коренных, которая тащит весь этот воз гражданственности на протяжении больше чем 20-ти лет. Тема вашего семинара это «Право и просвещение». Конечно, в этом смысле мы абсолютно совпадаем. То есть, тема этого семинара совпадает с главное темой «Мемориала». Только мы занимаемся бесправием.
Наше тема «Бесправие». Это и память о бесправии, и борьба с бесправием сегодня. Это довольно сложная штука, потому что, во-первых, в нашей стране и в нашем сознании национальном традиция бесправия, может быть, одна из самых укорененных традиций. Я приведу самые банальные примеры. Вы хорошо знаете, что право в российском государстве начало формироваться за 50 лет до того события, юбилей которого будет отмечаться через год. И этих 50-ти лет оказалось мало, хотя было сделано за эти годы довольно много. Затем едва укорененная эта традиция, едва вошедшая в жизнь, была резко сломана революцией. Вместо права возникло «революционное право», возникла «революционная законность». Главным словом здесь стало «целесообразность», которое официально укоренилось в 30-е годы. Я не знаю, многие ли из вас читали роман Домбровского «Факультет ненужных вещей». (Тех, кто не читал, я очень прошу прочитать: кроме того, что это замечательное художественное произведение, это и замечательное по мыслям произведение). Там бесконечные рассуждения о праве. И «Факультет ненужных вещей» — это именно право. «О чем вы говорите? – говорит следовательница главному герою, — Какое право? Есть целесообразность».
Традиции бесправия укоренялись на протяжении всех советских лет. Только один пример приведу. За советские годы по политическим мотивам (есть термин такой «политический мотив» — из закона «О реабилитации жертв политических репрессий», который вышел в России 18 октября 1991 года, и к созданию которого и «Мемориал» имел некоторую причастность) было репрессировано приблизительно 11,5 млн. человек. Сама по себе цифра грандиозная, но я сейчас даже не об этой цифре, а о другом. Дело в том, что из этих 11,5 млн. человек около 9 млн. были репрессированы не судебными органами. Это очень важно, когда на протяжении многих десятилетий осуждают или депортируют без суда не судебными органами.
Что такое «не судебные органы»? Это коллегия ОГПУ – коллегия ВЧК сначала, а потом коллегия ОГПУ, существовавшая до 1934 года. Это особое совещание при НКВД. Это «тройки», так называемые, «двойки». Это специально созданные органы, которые рассматривали дела людей заочно, то есть человека не вызывали на рассмотрение его дела. Там не было никакой состязательности сторон, ничего этого не было и близко. Где-то за закрытыми дверями сидели какие-то люди, которые рассматривали бумажки и подписывали решение.
Огромное количество наших людей было депортировано, то есть это люди, у которых отняли имущество, их согнали в вагоны, многие умерли, но многие и выжили. Вы все это знаете: крестьяне в эпоху коллективизации, или люди, которых власть признала социально опасными элементами, или с новых территорий (мы аннексировали в 1939-1940 годах огромный кусок Польши, прибалтийские страны и так далее), или так называемые наказанные народы во время войны. У этих людей не было никаких индивидуальных обвинений, их репрессировали за принадлежность к какой-либо группе, заочно, по спискам.
И вот представьте себе, когда около девяти миллионов человек таким образом претерпели. Эти люди никогда не видели своих судей, и те, которых таким образом приговаривали к расстрелу, тоже никогда не видели своих судей.
Или зверски придуманный Сталиным закон от 1 декабря 1934 года (это день убийства Кирова), по которому рассматривали дела тоже без адвокатов, никаких прокуроров и права на обжалование тоже не было, и приговоры приводились в течении суток.
Или совершенно безумная история сталинских расстрельных списков, которые передавались Сталину и его подручным, они их подписывали, затем эти подписанные списки делились на две категории, затем передавались военной коллегии, и потом заседания были по 5 минут: два-три вопроса человеку и ему объявляли приговор, и приговор был предопределен сталинской подписью. «Мемориал» издал в полном виде эти сталинские списки, 363 больших списка.
На протяжении многих десятилетий людей приучали к тому, что в любую минуту власть может сделать с ними все что угодно, и у власти на это есть все права. Террор – очень успешное педагогическое мероприятие, очень успешное. Традиция бесправия стала, по-моему, группой крови советского человека: бесправие — оно внутри нас.
А как же это преодолевать? Конечно, у вас сегодня речь о европейской традиции права, а я вам вдруг говорю о русской традиции бесправия. Но наша задача состоит в том, чтобы это преодолеть. Как человеку объяснить, что у него есть права? И как человека заставить эти права защищать?
Право, конечно, не рождается на пустом месте и оно не растет само по себе. Конечно, битва за независимый суд — вот вечная битва тех, кто хочет за это биться. Должны возникать какие-то структуры, которые будут заниматься тем, чтобы людям это все объяснять. И по качеству этих структур мы судим о том, какое у нас государство.
Конечно, общественные структуры стали возникать еще в советскую эпоху. Это были диссидентские правозащитные организации, Людмила Михайловна Алексеева – одна из зачинательниц этих организаций. Вообще это особенная история. Поздняя советская эпоха, уже террор не массовый, он избирательный, точечный, но надо было преодолеть один важный барьер: одно дело, когда человек сам от себя написал, что он считает, что такой-то арестован неправильно – и совершенно другая история, когда люди собираются в группу, не скрывая своих имен, начинают заниматься наблюдением за соблюдением прав человека. Группа — это то, что всегда пугало советскую власть. Как показывает опыт, этот страх Советской власти перед группой сохранился в некоторой степени и в нынешней власти. Собрались 20 человек под своими именами и занимаются вот этим наблюдением за правами человека. Конечно, их всех арестовали, а тех, кого не арестовали — их вытеснили в эмиграцию.
Потом наступила горбачевская перестройка. И для нас она заключалась в том, что была разрешена самоорганизации людей, она не преследовалась. Общество было абсолютно атомизировано (вы же понимаете, что важнейшая цель террора — это атомизация людей: разделить всех по одному). И в конце восьмидесятых начинают создаваться десятки, сотни общественных организаций (между прочим, большая часть из них начинает бороться за права или заниматься просвещением, в этом смысле «Мемориал» и Школа, которая здесь представлена Леной, это абсолютно одна дорога). В 90-е годы эти организации только нащупывали одни свои пути, они только учились уверенно ступать. И научились к рубежу столетий. А на рубеже столетий абсолютно стала меняться общая атмосфера. Эти независимые структуры, выросшие снизу, которые нам так ценны, они у власти стали вызывать все больше и больше опасений.
А началось все с преследования прессы. Вы даже представить себе не можете, какой пресса была разнообразной совсем недавно, 20 лет назад, и как она огосударствилась на протяжении следующего времени, когда она стала зависеть от государства. А потом потихонечку, следом за огосударствлением прессы, началась погоня, охота какая-то за общественными организациями – в первую очередь за теми, про которые у вас семинар, который называется «Просвещение в области права». Охота началась по серьезному в 2004-2005 году, у власти возникла мания просто после первых цветных революций, что эти организации — проводники цветных революций. Но это совсем не так, по крайней мере, в России, это точно совсем по-другому.
Но мания возникла, возникла страшное желание поставить их под контроль. С 2005 по 2012 год — это период жизни под жестким контролем. Многие не выдержали, потому что контроль у нас в стране носит абсолютно бюрократический характер, переполненный огромным количеством отчетов. Вы можете с этим справиться, только если вы большая и сильная организация, в маленьких организациях просто не хватает людей писать это бесконечное количество отчетов. А потом наступил 2012 год, это была реакция на протест против фальсификации выборов, на так называемые «белоленточные» движения. Власть всегда ищет организатора; вот вышли три человека на улицу с плакатами, а власть убеждена, что они не могли выйти одни, позади них кто-то обязательно стоит, кто-то сказал им прийти туда-то и тогда-то.
Мало сказать, что с 2012 года по сегодняшнюю минуту принято более 30 (36, если я не ошибаюсь) разных новых законов и поправок, которые сужают права граждан. Был принят чудовищный закон или дополнение к закону об общественных организациях, который в просторечии называют «законом об иностранных агентах». Наверное, вы все о нем что-то знаете. Там две вещи: если вы получаете гранты из-за границы, с одной стороны, а с другой стороны, занимаетесь политической деятельностью, то вы признаетесь иностранным агентом. Когда организацию называют иностранным агентом, далее она сама обязана на всех своих документах писать, что она «иностранный агент» — вот это и есть унижение. (Мы же понимаем, что в русском национальном сознании «иностранные агенты» — это шпионы).
В общем, началось преследование организаций по этому принципу. Сегодня этих организаций больше 100, они все есть на сайте Министерства Юстиции. Из мемориальских организации туда попало шесть региональных мемориальных организаций. Того «Мемориала», который возглавляю я, по стечению обстоятельств, на сегодняшний день там нет. А «политической деятельностью» они называют любую деятельность, направленную на изменение общественного мнения или политики власти. То есть, если организация обращается к власти, говоря, что они сделали неправильно, и как нужно сделать правильно, то это называется политической деятельностью; если организация обращается к обществу и говорит о том, что и как нужно делать — это называется политической деятельностью. То есть это может быть что угодно. Остается зашить себе нитками рот и не существовать.
А как вы думаете, на кого в первую очередь были обращены грозные очи и руки власти? Вы думаете на какую-то боевую правозащитную организацию? Нет, первой была Школа гражданского просвещения. Казалось бы, Школа не пишет, как правозащитный центр «Мемориал», жестких и четких заявлений, Школа этим не занимается, она занимается просвещением, а не этой прямой битвой. Это случайно или нет? Я умоляю вас, подумайте: почему не автоматная очередь, а просвещение людей – самая мирная вещь — вызвала самое первое и самое жесткое раздражение?
Это поразительная история, у многих это не вмещается в сознании, потому что масса людей совершает подвиги, ездит куда-то… Наверное, вы все знаете, как недавно правозащитников избили в автомобиле, который шел из Ингушетии в Москву, это Общество «Комитет против пыток», замечательное общество, во главе которого стоит замечательный Игорь Каляпин. Оказывается, фронт не только на Северном Кавказе, фронт — это голова, интеллект: то, чем занимается Школа.
Но не удастся никого победить. Если люди действительно соединились для какого-то дела, они будут этим заниматься, несмотря ни на какие обстоятельства, за это волноваться не надо. А вот почему именно Школа вызвала такое с самого начала — над этим стоит подумать. Борьба за мировоззрение, за мысли, за все то, чем будет наполнено ваше сегодняшнее заседание, ваш сегодняшний семинар. Я желаю вам удачи. Когда возникает в голове чуть больше рефлексии, больше мыслей — это уже хорошо. И вот я надеюсь на то, что это будет, вернее, в этом я уверен. Благодарю за внимание.

Читайте также
Новости АНО «Школа гражданского просвещения» ликвидирована

15 марта 2022 года АНО «Школа гражданского просвещения» была ликвидирована. Сайт больше не обновляется.

01 Май
2022
Общая тетрадь Общая тетрадь №1, 2021 (№81)

Авторы: Матьяш Груден, Фрэнсис О’Доннелл, Сергей Гуриев, Фарид Закария, Елена Панфилова, Тимоти Снайдер, Сергей Большаков, Алексей Кара-Мурза, Николай Эппле, Андрей Колесников, Василий Жарков, Зелимхан Яхиханов, Лена Немировская и Юрий Сенокосов, Андрей Кабанов и другие

26 Июль
2021
Интервью Светлана Ганнушкина: Гражданское общество, государство и судьба человека

Правозащитница, номинант Нобелевской премии мира в заключительном видео «Шкалы ценностей».

21 Июнь
2021
Поддержать
В соответствии с законодательством РФ АНО «Школа гражданского просвещения» может принимать пожертвования только от граждан Российской Федерации
Принимаю условия договора оферты
Поиск