Книга к 25-летию Школы. Шестая часть

Отец Александр Мень

09 Сентябрь
2017

«Давно замечено, что нетерпимость, фанатизм — будь то религиозный или атеистический — есть проявление не столько веры, сколько неуверенности. Когда человек сомневается в своей правоте, когда ощущает шаткость своей позиции, у него часто возникает соблазн пустить в ход кулачные приемы доказательства, чтобы и себя утвердить, и других заставить замолчать. Нетерпимость есть род душевного недуга, способного извратить любую, даже самую светлую, идею». (о. Александр Мень)

От этой нетерпимости к просвещению, к доброте, популярности, открытости 9 сентября 1990 года отец Александр Мень был жестоко убит. Всю жизнь вокруг него оказывались лучшие люди того времени. В чем была его уникальность? Отчасти в том, что между наукой и религией в творчестве о. Александра не было противоречий. Он был уверен, что разнообразие мнений не только «помогает критически и творчески мыслить, но и ведет к более полному понимаю оппонентов и более глубокому обдумыванию собственной позиции» («Трудный путь к диалогу»). Книги с его монологами и рассуждениями будут читать многие поколения. Потому что Мень был и остается символом христианства с человеческим лицом. В своих лекциях «Мировая духовная культура» отец А. Мень приводит мысль Достоевского, что «очень легко любить все человечество, а вот соседа любить трудно». Одно из главных его свойств — любовь к Человеку. И именно этому стоит учиться у о. Александра Меня.

Мы продолжаем публиковать главы из книги Андрея Колесникова «Опыт гражданской жизни. Лена + Юра = Школа» и сегодня предлагаем вашему вниманию фрагмент, посвященный о. Александру Меню.

Ранним утром 9 сентября 1990 года варварски, ударом топора, был убит о. Александр Мень, символ отечественного христианства, православия не с официозным или националистическим, а человеческим лицом.

Истекая кровью, о. Александр искал в траве свой портфель, и на вопрос прохожего, кто его так покалечил, ответил: «Никто, я сам».

В этом ответе была заключена правда. Александр Мень привлекал к себе чрезмерное внимание – в одинаковой мере и любовь, и ненависть. И градус этой ненависти был таков, что православный священнослужитель-экуменист действительно мог сказать, что это он сам навел на себя топор фанатиков-фундаменталистов.

Икона и топор, как известно из одноименной книги директора библиотеки конгресса США Джеймса Биллингтона, висели в русских избах. Топор, разумеется, в мирных целях. Но иногда именно икона становилась топором, орудием нетерпимости, которое использовалось для преследования мыслящих по-другому.

Вокруг Меня были едва ли не лучшие люди страны. Он хоронил и отпевал Надежду Мандельштам и Варлама Шаламова, венчал Солженицына, почти каждый день ездил в Москву, совершал обряды, просвещал, рассказывал о жизни Христа…

Между наукой и религией в творчестве о. Александра не было противоречий. Владимир Кормер, судя по всему, с почти документальной точностью изобразил о. Александра в романе «Наследство». Персонаж этой великолепной книги – отец Владимир, в котором легко узнается Мень, говорит пришедшему к нему с вопросом человеку, каких были тысячи: «Только наука… может… спасти». А пожелавшим прикоснуться к христианской истине и «что-нибудь почитать» дает из своей библиотеки не церковную литературу, а «Философию свободного духа» Николая Бердяева (Мень действительно был поклонником Бердяева, как и Владимира Соловьева) и книгу Джона Фрезера «Золотая ветвь».

«Накануне гибели о. Александра – могу даже сказать точно, за 12 часов до его убийства, так как это происходило вечером часов в шесть 8 сентября, в окно комнаты, где я лежал в это время в полудреме (весь день я чувствовал себя отвратительно, причем, добавлю, утром после ванны надел красные джинсы и черную рубашку, которую купил за 15 лет до этого и ни разу не надевал), влетел голубь и сел под стол. Я решил, что что-то случилось с мамой (она болела), взял голубя в руки, посмотрел в его глаза, подошел к окну и выпустил.» (Ю.П.Сенокосов).

Юрий Сенокосов не был прихожанином Меня в строгом смысле слова, он всего лишь с ним дружил, считал своим, как сказали бы сейчас, гуру, помогал ему, посылая необходимую для работы библиографию. Но в экуменистическом, общечеловеческом – все-таки был, хотя и звал его как друга Аликом, а не отцом Александром: знакомство произошло давным-давно, во время празднования Нового, 1964 года. И первым вопросом, который возник у Юрия Петровича 9 сентября 1990 года, в день убийства, было эмоциональное вопрошание: «За что?». А ответ был известен: вот за это. За просвещение. За легкость. За доброту. За открытость. За популярность. За скромность – в то утро, когда было совершено преступление, о. Александр спешил на электричку, уходившую в 6:30, на работу, в храм.

Читайте также
Книги Книга к 25-летию Школы. Пятая часть

Мераб Мамардашвили

05 Сентябрь
2017
Книги Книга к 25-летию Школы. Четвертая часть

Владимир Кормер

09 Август
2017
Книги Книга к 25-летию Школы. Третья часть

«Человек-ключ»: Юлия Добровольская

25 Июль
2017
Поддержать
В соответствии с законодательством РФ АНО «Школа гражданского просвещения» может принимать пожертвования только от граждан Российской Федерации
Принимаю условия договора оферты
Поиск